Я сижу на игровой площадке, поджав колени и обхватив их руками, и стараюсь хоть немного согреться. Летняя ночь обнимает за плечи и гонит по телу неприятные мурашки. Отмахиваюсь. П. пытается отдышаться, развалившись прямо на прорезиненной дорожке, усыпанной песком, травой и каким-то мусором: он глубоко вздыхает и вытирает рукавом со лба пот. Не тот человек.

Отвожу взгляд в сторону, куда-то на крыши высотных домов, рассматриваю оранжевые и жёлтые окна, считаю звёзды и почти не пугаюсь взлетающих каждые пару минут самолетов.

- Так часто летают, - следишь за моим взглядом и неумело напоминаешь о своём присутствии.

- Ага.

Пересчитывая зажженные лампочки на балконах высоток, я думаю о чужих руках, выбивающих у меня мяч и опускающихся на мои плечи. Думаю о чужой мокрой футболке, к которой жалась лицом, о чужих смешках и усталых вздохах. Вспоминаю чужой смех, чужой запах и своё - такое невозможное - безграничное счастье. Падаю на твердую площадку после подножки и царапаю коленку - вспоминаю чужие губы и горячее дыхание на разбитой коже.

- Это Малая Медведица, - тычу пальцем куда-то в небо, пытаясь отвлечься, чтобы не сорваться с места и не убежать домой. Или туда, обратно на ту площадку. На целый год назад.

- И правда.

Вспоминаю чужие глаза с крохотным пятнышком у цветастого круга, чужие пшеничные волосы, забавно липнущие ко лбу и путающиеся в моих пальцах. Вспоминаю чужого и такого далеко человека. У П. тоже голубые глаза - с тёмными словно прорисованными акварелью черточками, но слишком глубокие и слишком влюбленные, что иногда становится тошно смотреть на них, и я отворачиваюсь. Грубо. Страшно. Он лежит всего лишь в метре от меня. Стоит лишь протянуть руку, - и я спасена.

- Пойдем? - Отряхиваю штаны, смотрю на часы и собираю свой рюкзак, по-детски шмыгая носом.

В ту ночь я погубила и спасла себя сама.