Я лежу на одном месте уже несколько часов и вслушиваюсь в завывающий за окном ветер. Он уже третьи сутки засыпает мерзлую землю и скребется в моё окно, и я чувствую его холодные и грубые прикосновения на своих щеках, потому что давно пора было менять старые деревянные рамы.

- От этой туши всегда очень болят глаза, - говорю своей кошке, уснувшей на офисном кресле. Будто бы ей есть дело до моих проблем… Ответом мне был сонный всхлип и череда - порой такого умилительного - кошачьего храпа.

Я лежу в захламленной комнате уже третьи сутки. Три пары кроссовок, сломанная вешалка, разбросанная по полу спортивная и домашняя одежда, тетради, книги, сумка от ноутбука, чашки, свечки и остатки какой-то еды. Волосы спутались, иронично, но - «хотя бы не электризуются»; глаза опухли от бесконечных слез и этой страшной туши, от которой каждый раз так горит слизистая. От дивана уже ноет шея и колени, но как только я встаю, чтобы дотянуться до стоящей рядом бутылки с водой, начинает кружиться голова: мир плывет перед глазами, к горлу подкатывает тошнота, а я все равно глупо улыбаюсь - как же, тупая привычка.

Я проваливаюсь в сон после очередного приступа страха и боли, завернувшись с головой в плед, чтобы меня - да кто же? - никто не увидел, и каждый раз просыпаюсь с зашкаливающим пульсом где-то в правом виске и сбившимся дыханием, как после долгой и тяжелой пробежки. Утыкаюсь взглядом во все такое же темное окно, криво прикрытое жалюзями, и качусь кубарем на самое дно.

- Я ведь уже была здесь, - не узнаю своего севшего голоса. Так говорят слабаки? - Я уже ходила здесь, я уже знаю, как больно ломаются кости. - Закрываю глаза, будто бы это хоть как-то спасет от всего того ужаса, в котором я оказалась.

«Просто дай себе время»

я лежу на одном месте уже несколько дней
и у меня слипаются глаза из-за этой чертовой потекшей туши