Я облокотился на холодную, бетонную стену, рассматривая мельтешащие за окном звёзды. Мерцающими плевками они заглядывали ко мне в комнату, оставляя на полу и моих щеках светлые следы, а затем снова исчезали, скрываясь за плотной тканью штор.

Выпиваю холодный чай, уже покрывшийся еле заметной пленкой, и с нежностью всматриваюсь в твоё лицо. Ты совсем не изменилась: всё так же криво улыбаешься, приподнимая пухлые, искусанные губы, а в глазах лишь туман - какая-то схватившаяся однажды боль, которая навечно заточена в голубой радужке. Маска, застывшая на твоём идеальном лице, вызывает где-то внутри тепло, и уголки моих губ, дергаясь, ползут вверх.

Так тихо, что от немых звуков закладывает уши. Я закрываю глаза и вспоминаю всё: твоё тихое, сбивчивое дыхание, слабое биение твоёго сердца и шорох вздымающейся груди. Комната заполняется звуками, а я запоминаю каждое твоё движение, словно боясь, что вот-вот ты исчезнешь и я снова останусь один на один со своими удушающими мыслями. Но ты лишь смеешься, робко отводя взгляд и закусывая нижнюю губу.

Я до боли сжимаю в руках холодную кружку, смотрю тебе в глаза и на выдохе неожиданно выдаю:

- Я устал тебя любить.

А ты всё так же смеешься, приподнимая всё те же искусанные, пухлые губы, и всё так же тоскливо смотришь на меня. Экран телефона гаснет, и ты исчезаешь. Немного лениво и нарочито медленно меняю таймер на 30 минут, открываю фотографию, - и вот ты снова рядом. Сидишь со мной на кровати, улыбаешься и пьешь остывающий чай.